Войну не забыть никогда

«Белоруссия — родная, Казахстан — моя вторая Родина, Алакаевка — нынешний дом». Такая причудливая география может иметь место в судьбе человека, чья жизнь не раз подвергалась испытаниям. Раиса Александровна Гевелюк уже 22 года живет в селе Алакаевка, однако родилась она далеко от этих мест, в маленькой деревушке на опушке бескрайних лесов, знаменитых в годы Великой Отечественной войны отчаянными партизанскими отрядами.

Шумел сурово Брянский лес

«Знаете старую военную песню „Шумел сурово Брянский лес, Спускались синие туманы, И сосны слышали окрест, Как шли на немцев партизаны? – поинтересовалась Раиса Александровна, прежде чем начать свой рассказ. – Так вот это не только о моей Отчизне, но и о моем детстве тоже. Родилась я в небольшой деревеньке в Климовском районе Брянской области. Наши места попали под оккупацию буквально через два месяца после начала войны. Стремительное наступление фашистов в Белоруссии вынудило большую часть дееспособного населения, коммунистов, мужчин и женщин уйти в партизаны. Так рано я лишилась одновременно отца и матери. Осталась в оккупации с бабушкой Анной Андриановной Ходько. Все это время она была связной у партизан. К нам тайком со всей деревни сносили продукты (все, что не успели отобрать немцы и полицаи), а ночью партизаны забирали“.

Свою маму маленькая Рая потом видела только два раза.

«Однажды ночью мне под бок бабушка положила пищащий комочек и предупредила: «Смотри, не задави! Я обернулась, а недалеко мама лежит. Оказывается, она пришла из леса тайком рожать. В ту ночь у меня появилась сестренка Валя. А наутро мамы уже не было. Спасибо окрестным женщинам, каким-то чудом добывали для Вали молоко.

Второй раз я видела маму уже после снятия оккупации, когда ее на телеге привезли в село умирать. Она лишь посмотрела на меня, и слеза из глаз покатилась. Такой я ее и запомнила.

Жить в оккупации было очень страшно. Я даже представить не могу, как моя бабушка, ежедневно рисковавшая жизнью, смогла сохранить нас и выкормить, а ведь сестра Валя осталась на ее попечении новорожденным младенцем. Боялись не столько немцев, сколько полицаев. Хотя и фашистам тоже не верили. Помню, один раз немецкий офицер угостил меня шоколадкой. Для голодного ребенка это было чудом. А бабушка тихо поблагодарила офицера, а чуть он скрылся из виду, бросила шоколадку в огонь. Я в слезы, а бабушка строго: «Кто его знает, может, отравлена!» Науку не доверять чужим я быстро усвоила».

Самым страшным для местного населения было присутствовать на публичных казнях, которые проводились для устрашения жителей. «Хорошо запомнила смерть нашей землячки, девушки Полины. Она по заданию партизан подорвала немецкую столовую во время обеда. Ее поймали и прилюдно повесили. Эта картина до сих пор перед глазами. На муки умирающих людей заставляли смотреть даже нас, малолетних детей».

Снятие оккупации в 1943 году для жителей Брянщины стало настоящей Победой. А советских солдат здесь встречали, как родных. В сгоревших селах освободителей ждали осиротевшие и оголодавшие дети и старики. Солдаты не жалели своих пайков, чтобы хоть как-то поддержать измученных людей. Особенно тяжелое впечатление производили обессилевшие дети. «Мне запомнился один солдат, который с ложечки кормил меня тушенкой. Такой вкуснятины я больше в своей жизни никогда не ела. Кормил и приговаривал: „Какие вы все синюшные да костлявые“.

Детский дом

После оккупации жизнь сытнее не стала. Войска противника, уходя, вычищали все, что могли унести, а остальное сжигали. По понятным причинам нового урожая не заложили. Поэтому питались жители тем, что лес давал. Партизаны потихоньку возвращались. Весь израненный, вернулся и отец Раисы и Валентины, Александр Васильевич Латушко.

«Отец лежал, обезноженный, в нашей хате, а я собирала для него ягоды и травы для отваров (бабушка была знахаркой). И вот однажды в лесу я наткнулась на мужчину. Обросший, в лохмотьях, со звериным взглядом, он крикнул: „Ты чья?“ По голосу я сразу узнала нашего полицая. Рванула в деревню, собрала мужиков. Поймали. Это был мой маленький вклад в общую Победу».

Отец вскоре умер, а к бабушке Ане пришли из сельского совета убеждать отдать детей в детский дом. Там и посытнее, и образование девочки получить сумеют. Анна Андриановна согласилась не сразу, только после того, как ее заверили, что она сможет беспрепятственно забирать внучек и погостить, и на каникулы.

«В детский дом шли пешком более 15 километров. Страха не было, главное, что мы (сестры) были вместе. Но Валю приняли не сразу. Она по здоровью не проходила – дистрофия. Думали – уже не жилец. Но директор детского дома, Иван Николаевич, взял на себя ответственность и не стал нас разлучать. Таких хворых, как Валя, кормили за отдельным столом, у них было свое меню, и дети быстро шли на поправку. С детским домом принято связывать все самое печальное в сиротстве, но у нас было по-другому. Воспитатели и учителя из всех сил пытались заменить нам покойных родителей, от них мы видели только добро. А сколькому смогли научиться. Шить, вышивать, готовить и даже рисовать. И это помимо основной школьной программы. Впоследствии, когда я выходила замуж, мои будущие родственники, зная, что детдомовская, только руками разводили, откуда я такая домовитая, все умею. И я, и моя сестра с благодарностью вспоминаем наш детский дом. Он заменил нам отчий. А с бабушкой мы действительно виделись, друг друга мы не потеряли».

Поднятая целина

После выпуска из детского дома в 1953 году Раиса Латушко без желания, но по направлению поступила в торгово-кооперативный техникум. Однако, закончив его, отправилась не по распределению училища, а на целину. Комсомольцам-добровольцам не препятствовали. Так Раиса попала в Казахстан.

«Работать в торговле ой как не хотелось. Я мечтала быть учителем, поэтому и сбежала на целину. Но планы мои не осуществились. По воле судьбы я стала инженером-железнодорожником, о чем нисколько не жалею».

В Целинограде (нынешний Нур-Султан) Раиса встретила своего будущего супруга Олега Гевелюка. Здесь родились трое ее детей: сыновья Александр, Алексей и дочь Татьяна.

«До пенсии я проработала в вагонном депо. Мне мое дело нравилось. И коллектив у нас был просто отличный. В Казахстане мы с мужем построили свой дом. Однако дети выросли и разлетелись, а после смерти супруга меня уже ничего не держало там. Дети и внуки уговорили перебраться в Самарскую область. Так я оказалась в Алакаевке».

Общая Победа

Человек активный и неравнодушный, Раиса Александровна и в Алакаевке не осталась без дела. Она входила в общественный совет села, многие годы участвовала в местной самодеятельности при Доме культуры. «Мне особенно запомнился юбилейный День Победы в 2000 году. Тогда для местных ветеранов был дан концерт. Я исполняла песню „Шумел сурово Брянский лес“ — она всегда со мной. Вижу, у одного из приглашенных, Анисимова Алексея, он участник войны, слеза потекла. Разговорились. „А ведь я освобождал Брянщину, — сказал он. — Особенно тогда дети запомнились, синюшные, худющие. Мы их нашими пайками подкормить пытались, до того жалко было, — вспоминал он“. Меня словно током ударило от знакомых слов: „А может, вы и есть тот солдат, что меня, малолетнюю, тушенкой на коленях кормил?!“ Вот так, спустя много лет после войны, и встретились русский солдат и белорусская девочка.

Подвела их память или доподлинно сохранила картину событий тех страшных лет, сегодня уже не столь значимо. Важно, что под мирным небом люди разных национальностей встретили Победу вместе, одну на всех.

Елена ГРОШЕВА.

По материалам газеты  «Междуречье»
№ 30 (1955) от 1 августа 2020 года

01.08.2020, 80 просмотров.